Морщихина Лариса Александровна - аспирант кафедры
философии Поморского государственного университета
Научный руководитель - д.ф.н. проф. Опенков М.Ю.
Статья прислана для публикации на сайте 01.03.2002.

"Из всех мировых исторических драм, когда-либо пережитых человечеством, несомненно, наиболее грандиозной является эта Великая Революция XVIII века. Ни одна другая эпоха не отразила с такой силой и яркостью страстных исканий человеком общественных идеалов"(1).

Велико количество самых различных умозрительных проектов "идеального государства", созданных в XVIII веке. Значительная их часть принадлежит Франции. 1789 год круто изменил жизнь европейского общества. Великая Французская революция не только пробудила надежду на установление "разумного" строя в соответствии с одной из созданных и не имеющих противоречий теоретических систем, но и предоставил возможность для проведения такого эксперимента.

Попытка создания идеального общества в соответствии с принципами одной из просветительских теорий была предпринята в период Революционного правления 1793 - 1794 гг., называемый также "якобинской диктатурой".

Э. Лабрусс назвал якобинскую диктатуру "временем предвосхищения", а Альберт Собуль дополнил эту характеристику метким штрихом-вопросом: "Не было ли оно временем утопий?"(2)

Возросшая на просветительской философии, она несла на себе глубокий отпечаток напряженного общественно-революционного сознания эпохи. Страх и Надежда были постоянными спутниками Революции. Страх за революцию, которая может быть уничтожена ее врагами. Страх толкал к насилию. Насилие выступает здесь и как защита, и как возмездие, оправдывающее себя целым рядом аргументов. Присутствие надежды в общественном революционном сознании питает вера в радикальность и быстроту совершаемых социальных преобразований, а также восприятие последних как неизбежных, окончательных и необратимых перемен.

В рамках данной статьи мы рассмотрим политические идеи устройства и управления идеального государства лидеров якобинцев Максимилиана Робеспьера, Луи - Антуана Сен-Жюста и Жоржа Кутона.

К концу 1793 года положение французской республики несколько стабилизировалось, были нанесены решающие удары по внешним и внутренним врагам. Именно тогда Робеспьер и его сторонники приступили к конкретизации содержания плана построения идеального государства. 4 декабря 1793 года Сен-Жюст в письме из действующей армии просит Робеспьера привлечь внимание якобинцев к "фундаментальным принципам общественного блага", дабы они позаботились о способах управления "свободным государством"(3). В программной речи 5 февраля 1794 года Робеспьер подчеркивает: "Настало время ясно определить цель революции и предел, к которому мы хотим прийти"(4). Это и последующие выступления Робеспьера, Сен-Жюста и Кутона в Конвенте и Якобинском клубе позволяют нам получить достаточно развернутое представление о их взглядах на идеальное общество. Кроме того, в нашем распоряжении имеются фрагменты подробно разработанного плана совершенного государственного устройства, выполненного Сен-Жюстом(5).

Робеспьеристы считали себя учениками Монтескье и Руссо. Они развили и обогатили ряд узловых положений своих идейных предшественников: о естественных правах человека, форме правления, представительной системе, границах частной собственности и др. в своих программных речах и политико-философских произведениях. Любопытно, что из всех якобинцев лишь "триумвиры" пользовались привилегией делать программные заявления. Причем, среди них существовало своеобразное "разделение" обязанностей. Робеспьер в пространных речах, насыщенных абстрактно-метафорическими рассуждениями рисовал общие контуры совершенного строя. В докладах Сен-Жюста делалось теоретическое обоснование важнейших политических мер. В многочисленных и, как правило, не слишком продолжительных выступлениях Кутона высокая теория увязывалась с теоретическими вопросами повседневной политики(6).

Социальный идеал якобинцев выглядит следующим образом: общество мелких производителей, где каждый владеет землей, маленькой мастерской, лавкой, способными прокормить семью, и где человек прямо обменивается произведенными им продуктами с другими равными ему людьми. Смысловым ядром совокупности политико-юридических воззрений якобинцев являются положения о государственной власти, об аппарате государства, о принципах его построения и функционирования. Существуют три начала, лежащие в основе политического союза. Во-первых, охрана и обеспечение естественных прав гражданина. Во-вторых, право каждого гражданина на участие в законодательстве и управлении, обусловленное естественным равенством и прирожденной свободой людей. И третье, это верховенство народа в государстве. В любой ситуации народ правомочен сам решать свою судьбу. Какой же путь претворения в жизнь этих положений избрали якобинцы?

Для общественной мысли XVIII века, искавшей замену традиционной христианской морали, был характерен повышенный интерес к этическим проблемам. Подобно Руссо, робеспьеристы видели в морали универсальный регулятор социальных отношений, называя ее "душой республиканского строя". Революция представлялась им кульминацией великой битвы Добра и Зла, продолжавшейся на протяжении всей истории человечества. Только победа добродетели, считали робеспьеристы, позволит решить все социальные проблемы. Набор добродетелей, которые, по мнению Робеспьера и его сторонников, обязан иметь каждый "истинный республиканец", был составлен на основе сильно идеализированных представлений об античных государствах Спарты и Рима. Согласно этой абстрактной идее, среднестатистический "совершенный" гражданин не имеет "лишних" потребностей, аскетичен, не обременен избытком знаний, не знает жалости и к себе, ни к врагам, презирает чувство наслаждения и готов безоговорочно пожертвовать всеми своими личными интересами во имя общественных. "О! Сколь безрассудны люди! Что нужно для счастья? Несколько унций пищи в день, радость творить добро и сознание того, что совесть чиста – вот и все", - говорил Кутон(7).

В ходе Революции взгляд робеспьеристов на устройство идеального общества претерпел значительную эволюцию. Сначала предполагалось, что возможность народа, всех граждан, пользоваться свободой и уважением, не обусловлена напрямую той или иной комбинацией правительственных учреждений или законов. Об этом, например, говорили Сен-Жюст в произведении "Дух Революции и Конституции во Франции", написанном в конце 1790 – начале 1791 года и Робеспьер в своих программных речах, будучи кандидатом в депутаты Учредительного собрания. Но по мере развертывания и углубления революции ими все сильнее ощущается неодинаковость социально-политического содержания различных форм правления. Теперь уже однозначно негативно, как порочный, характеризуется ими монархический принцип организации государственной власти и отстаивается необходимость последовательно-республиканского устройства страны(8). В этот период гарантия режима видится им не столько в ужесточении репрессий, сколько в надежном функционировании самих республиканских государственно-правовых механизмов обеспечения общественной и индивидуальной свободы. В речи "О Конституции" 10 июня 1793 года Робеспьер призывает Конвент осуществить разделение властей, четко отделить законодательные учреждения от административного аппарата, пересмотреть сокращение сроков полномочий всех должностных лиц (особенно тех, кто обладает широкими прерогативами), поставить эти лица в действительную зависимость от суверена, т.е. от народа (а не от отдельных персон).

Ситуация меняется к концу 1793 года, когда, отвечая на требования санкюлотов, власти ставят террор "в порядок дня" и вводят всеобщий "максимум" на цены. Комитет Общественного Спасения наделяют фактическими диктаторскими полномочиями. Вследствие этого, к концу 1793 года, основные рычаги власти были сосредоточены в руках Робеспьера и его сторонников. Более очевидным становится тяготение к авторитарным формам власти. Коренным переломом в идеологии стали речи Сен-Жюста (10 октября 1793 года) и Робеспьера (25 декабря 1793 года) о принципах революционного правительства(9). В них противопоставляются конституционное революционному правительству. Цель первого из них – сохранять уже утвердившуюся республику, заниматься главным образом гражданской свободой, беречь индивидов от злоупотреблений, допускаемых публичной властью и т. д. Революционное же правительство предназначено для того, чтобы действовать в бурных обстоятельствах. Обстановка войны диктует ему активные действия, а это оправдывает сверхконцентрации властных полномочий в центре, жестокую государственную регламентацию общественных принципов и временную отмену принципов конституции, прав человека, народного суверенитета. Конечно, правительство сознает, чем чревато превышение мер, поэтому следуют успокоительно-обнадеживающие слова о том, что данное правительство избежит произвола, станет заботиться лиши о благе народа. А залогом служения власти интересам общества, правам человека, свободе будут честность и "в чистоте добродетели" тех, кто держит в своих руках бразды государственного правления. Чтобы принципы Конституции восторжествовали в ближайшем будущем, революционное правление было решено подкрепить террором. Такой "деспотизм свободы" был установлен против тирании.

"Они называют меня тираном… Если бы я был им, они бы ползали у моих ног, я осыпал бы их золотом, я бы обеспечил им право совершать всяческие преступления и они были бы благодарны мне!" – говорил Робеспьер в Конвенте 8 термидора II года Республики, оправдывая свою политику и убежденный в том, что война потребна не только для уничтожения контрреволюционеров, но и для искоренения слабостей человеческой натуры, пороков общества. Он уподоблял террор справедливости, которую считал эманацией добродетели и "следствием общего принципа демократии". Увлеченные созданием "Царства Добродетели", погруженные в абстракцию "мира в облаках", робеспьеристы уже не воспринимали террор как боль и страдания людей. Он стал для них истинным праздником добродетели. "Я, хоть и столь немощен, но возьму на себя исполнение приговора", - говорил Кутон(10). Закономерным результатом идеологической эволюции Робеспьера и Кутона стало создание правового декрета от 22 прериаля II года (10 июня 1794 года), после которого чудовищная машина террора стала набирать обороты.

Сен-Жюст пришел к другим выводам. Идеологическая эволюция, однотипная с эволюцией Робеспьера и Кутона привела его к созданию большого, детально разработанного плана будущего идеального общества. Кроме того, еще в марте 1794 года в его речах появляются фразы, которые непосредственно указывают на то, что у их автора созрел план политического преобразования существующего положения вещей.

После смерти Сен-Жюста в 1800 году увидели свет его "Фрагменты республиканских учреждений". В проекте – образ общины, в которой будут господствовать добродетель и принцип "один за всех и все за одного ". Безукоризненная честность, строжайшая дисциплина и самоотверженная храбрость - вот отличительная особенность граждан его государства. Строжайшая регламентация быта граждан на манер Спарты, те же суровые предписания о правах и обязанностях населения. Исключение из общины, лишение звания гражданина считается самым суровым и самым распространённым наказанием. Граждане должны быть дружелюбны, как братья. Сен-Жюст подробно разрабатывает институт дружбы. Таким образом, он пытается создать прочную спаянность между гражданами. Все они равны между собой и это подчёркивается целым рядом внешних форм равенства. Очень детально разработана Сен-Жюстом система воспитания. Ее цель - воспитание граждан со всеми их добродетелями. Строжайшая дисциплина и аскетизм ее отличительные черты Большое внимание уделяется и вопросу о воспитателях: их избирают из числа стариков, достигших шестидесятилетнего возраста. Старики же ведают и цензурой, одним из важнейших институтов в системе Сен-Жюста, который он заимствовал из истории Рима, хотя и несколько изменил его. Сен-Жюст считал главным назначением цензора следить за чистотой нравов. Миссия цензоров осуществляется обычно в храме. Храмы в республике Сен-Жюста это не просто место для поклонения божеству. Там должны были совершаться самые важные акты политической и гражданской жизни республики. Такая общественно-государственная роль храмов вполне согласуется с государственным характером религии Сен-Жюста. Её задача - поддержание культа добродетели. Это как бы высший моральный институт. Культ Верховного существа был призван укреплять всеобщую гармонию, провозглашать и утверждать святость свободы и гражданской добродетели в наслаждении благами земли(11).

Упорные попытки робеспьеристов перенести свою утопию из облаков на грешную землю привели к плачевному результату. Общественные отношения вступили в конфликт с умозрительным идеалом. И избавиться от этого узла противоречий было возможно только одним способом – сбросить иго утопии, что и произошло 9 термидора.

Однако, идеи надолго пережили своих авторов. В XIX веке расцвел социалистический утопизм, приведший впоследствии к грандиозному коммунистическому эксперименту.

Присущая природе человека потребность в утопии не исчезает из жизни. Но исторический опыт показывает, что необходимо переключение утопического сознания с попыток окончательного, на все времена, решения всемирных проблем человечества на отдельные стороны жизни в предельно возможной исторической перспективе.