Людовик Огюст герцог Беррийский оказался на французском престоле в некотором смысле случайно: ему не было и 12-ти, когда безвременно скончались два старших брата и отец, наследный принц Людовик Французский. Дедушка будущего монарха Людовик XV Возлюбленный по примеру великого предшественника - короля-солнце предпочитал держать семейство своих преемников в стороне от Версальского двора, от важнейших дел, интриг и тайн французской политики.

Французская революция — едва ли не самое мощное потрясение XVIII столетия — изменила облик Франции, придав ему современные черты. Она глубочайшим образом повлияла на судьбу многих государств: и тех, которые были ею реально затронуты, и тех, что лишь издали наблюдали за происходящим. Она создала целый пласт новой политической культуры, преподала уроки, важные и по сей день, но которые мы, как водится, не умеем извлекать из истории.

[/code][code]

Вандея — слово-символ. Это не просто одна из самых драматичных и кровавых страниц Французской революции. Уже давно отделившись от своего конкретного историко-географического содержания, понятие «Вандея» прочно вошло в современную политическую лексику как синоним контрреволюции низов. Именно контрреволюции, ибо якобинская, а затем и традиционная марксистская концепции революционного процесса долгое время слишком категорично наделяли приставкой «контр» любые движения, не совпадающие с восходящей линией революции.

Пушкинское сравнение, как всегда, гениально в своей емкости. В нем заключена не только самая тонкая и образная характеристика искрометной комедии Бомарше. Оно с полным правом может быть отнесено и к биографии ее автора: человек исключительно яркого дарования, остроумный, дерзкий и удачливый, он прожил жизнь, столь же похожую на фейерверк, как и поступки его любимого героя Фигаро.

Когда со скамьи оппозиции английского парламента поднималась коренастая фигура Эдмунда Берка, то уже после первых его слов, произнесенных с неисправимым ирландским акцентом, зал застывал в напряженной тишине. Бывало, она сохранялась до конца выступления, но гораздо чаще ее сменял возмущенный ропот сторонников правительства, а то и крик негодования, сопровождаемый топаньем ног. Однако никому и никогда не удавалось остановить оратора. В его темных глазах вспыхивала ярость, голос звенел все громче, несколько неуклюжая жестикуляция становилась все энергичнее, а слова катились грохочущим камнепадом.

Тальен (Jeanne-Marie-Ignazie-Therése Tallien) - жена Ж.-Л. Тальена, одна из выдающихся женщин времен революции (ок. 1770-1835). Дочь испанского финансиста графа де Кабаррюс, который впоследствии был министром Иосифа Бонапарта, она получила прекрасное образование. Когда отец ее, перед самой революцией, был назначен испанским посланником во Франции и переехал с семьей в Париж, она скоро приобрела, благодаря красоте и уму, успех в парижском обществе, и ее салон сделался одним из самых популярных. В 1790 г. она вышла замуж за советника парламента маркиза де Фонтенэ. Когда после сентябрьских убийств маркиз эмигрировал, она получила развод.

Ролан (Манон-Жанна Флипон, г-жа Roland de la Platière) - одна из знаменитейших женщин французской революции, род. в Париже 17 марта 1754 года. Отец ее, Гатьен-Флипон, гравер и живописец на эмали, торговал алмазами и драгоценными камнями; мать ее, Маргарита Бимон, отличалась красотой и добрым сердцем. Училась она дома и развивалась быстро; скоро она истощила запас книг, хранившихся в маленькой домашней библиотеке, проглатывая рядом с житиями святых старый перевод "Гражданских войн" Аппиана, мемуары m-lle de Montpensier и пр.

Так оценил Жан Жорес, виднейший французский социалист конца XIX — начала ХХ века, Иоганна Форстера— главу местных "якобинцев" германского города Майнца, занятого в октябре 1792 года французскими революционными войсками. Из города бегут знать, высшее чиновничество и французские эмигранты, а Форстер — вице-президент клуба "Общество друзей свободы и революции", входит в состав временной администрации, назначенной победителями. Французский якобинец-комиссар характеризует его как человека выдающегося "по своим гражданским чувствам, талантам и добродетелям: он всецело посвятил себя делу свободы и равенства, его республиканские сочинения известны по всей Германии..."

Пьер Амбруаз Шодерло де Лакло. Его имя блеснуло на исходе XVIII века — и навсегда осталось в истории мировой литературы как имя самого, пожалуй, яркого описателя нравов своего времени. Необычайно интересной была и сама судьба художника — литератора и воина, авантюриста и моралиста, вошедшего в историю военного дела ученого и политического интригана, узника республики и бонапартовского генерала... Типичная во многом судьба сына эпохи революционной Франции.