Vinot B. Un Inédit de Saint-Just: La Raison
à la morne // AHRF, 1991, N° 284. P. 234-235.
Перевод Т.А. Черноверской

Назавтра после вынесения приговора по делу Корнмана в 7 часов утра была обнаружена неизвестная женщина, умершая на ступенях большой лестницы (Дворца правосудия? — Т.Ч.). Ее перенесли в большой зал и выставили для опознания, но ни один человек в этом вертепе крючкотворства не признал ее; никто не подумал обыскать ее, ибо она была в лохмотьях. Доде, который шатался поблизости, как бы по привычке запустил руку в карман бедной женщины и достал письмо, на котором значилось имя адресата: Разуму. Он открыл его и прочел:

"Я в отчаянии от того, до какого состояния Вас довели. Надо было, чтобы у Вас не осталось прибежища на земле, чтобы Вы оказались во Франции. Я предложил бы Вам прибежище у себя, но какое положение могли бы Вы занять при дворе; до сегодняшнего дня я остерегался дать кому-нибудь заметить, что знаком с Вами. Смотрите, хотите ли Вы принять вид глупости, чтобы понравиться королеве, вид шлюхи, чтобы понравиться г-ну Бретейлю, вид тупицы, чтобы понравиться г-ну де Барантену, вид ханжества срамных картинок и алчности, чтобы понравиться духовенству и вид свободы, чтобы понравиться третьему сословию. От всего сердца я сочувствую Вашим мукам, которые длятся вот уже столько веков. Я говорил о Вас с королем. Он мне ответил, что не желает открывать королевство для иностранцев. Королева была при этом и спросила меня по секрету, красивы ли Вы, и предложила сделать Вас преемницей г-жи де Полиньяк и г-жи де Лебрен, но лишь в том случае, если Вы, как я уже сказал, крепкая, пухленькая и красивая. А поскольку Вы не любите лести, признаюсь Вам, что представил Вас такою, какая Вы есть, постаревшей от бед, исхудавшей от голода, меланхоликом и мизантропом из-за унижений со стороны людей, с глазами, выколотыми принцем де Конде, плохо одетую и забрызганную грязью благодаря принцу де Конти. Королева ответила: Фи, тогда...

Я Вам советую сходить к герцогу Орлеанскому, он один способен узнать Вас и может дать Вам лавку для торговли новостями в своем Пале Ройале. Когда-нибудь тупость купит мудрости, и тогда мудрость сможет купить тупости.

Я очень несчастлив оттого что не могу осмелиться делать добро, и я не знаю, каким способом мне выбраться из моего запутанного положения. Тучи Генеральных штатов вот-вот прорвутся, они разразятся бурей, которая покроет нас прахом; мы войдем в нее кривыми и выйдем слепыми.

Не давайте мне более советов. Вы меня погубите. Необходимо золото, а поскольку сыскать его я могу только ценою чести, Вы отвернетесь от меня, и мы погибли.

Поклянитесь мне хранить молчание во время заседаний [Генеральных] штатов, как Вы делали это на протяжении 3 лет, которые вот-вот истекут. Завтра будет вынесен приговор по делу Корнмана. Голоса королевы и шлюх — против него. Я поручаю Вам посетить суд и выслушать приговор, чтобы затем сообщить мне. Вы можете отправиться туда, не опасаясь г-на Ленуара — Вас никто не узнает.

Неккер".
Тут Доде принялся смеяться [...], сел в свою карету и отправился обдумывать обвинительную речь против Разума.
Тело перенесли в морг, где оно долго еще лежало.(*)

Примечание
*. "Дело Корнмана", давшее повод к написанию памфлета, произвело большой шум в первую очередь потому, что в него оказался замешан Бомарше: в 1781 г. он добился освобождения из-под ареста г-жи Корнман, заключенной в тюрьму своим мужем, страсбургским банкиром, по обвинению в супружеской неверности. Было доказано, что банкир, заинтересованный в услугах королевского синдика в Страсбурге Доде де Жоссана, сам подталкивал жену к этому адюльтеру, о чем свидетельствовали письма Корнмана к Доде. В 1787 г. этому делу придал широкую огласку некий адвокат Бергас, представивший Корнмана пострадавшей стороной. Ирония ситуации в том, что еще несколько лет назад преследуемый за свои сочинения Бомарше воспринимался как жертва режима, однако в 1787-1789 гг. "самый знаменитый француз", крупный финансист, пользующийся влиянием при дворе, он стал как бы частью этого режима, и общественное мнение встало на сторону того, кто казался в данный момент слабым. Однако Бергас и Корнман проиграли процесс, и суд, признавший 2 апреля 1789 г. правоту Бомарше, приговорил их к уплате всех судебных издержек (см.: Грандель Ф. Бомарше. М., 1985. С. 312-317). Сен-Жюст откликнулся на "дело Корнмана" в конце ХХ песни поэмы "Органт", очевидно, добавив стихи, когда поэма была уже у издателя (она была опубликована не позднее конца мая 1789 г., поскольку уже 10 июня де Кронь, генеральный лейтенант Парижской полиции издает приказ об изъятии поэмы у книготорговцев и разыскании автора), а также вспоминает о нем в трактате "Дух Революции и Конституции во Франции", рассказывая вкратце о событиях, предшествовавших взятию Бастилии (Сен-Жюст Л.А. Речи. Трактаты. СПб., 1995. С. 183).